Становление промышленного садоводства

Описание:

Автор: Г. Т. Казьмин

Становление промышленного садоводства

Коротко расскажу об организации Бикинского специализированного плодово-ягодного совхоза. Однажды нас, плодоводов, А. В. Болоняева, С. И. Тимошина и меня вызывает председатель крайисполкома. Смотрим, у него на столе лежат наши книги, в частности, моя книжица «Коллективный и приусадебный сад». Чувствуется, что председатель уже что-то читал по садоводству. И даёт он нам задание: «Вот у нас Бикинский район, его административный центр растёт, промышленность развивается, население увеличивается. Людей нужно трудоустраивать, находить им работу. По климатическим условиям Бикин у нас — своя Швейцария, поэтому поезжайте и выберите место для большого промышленного сада».

Была составлена комиссия, в ней особенно активное участие принимал тогдашний начальник садоводства края Василий Аркадьевич Колбин и главный агроном этого отдела Галина Гавриловна Сураева. От института включили меня. Мы довольно основательно объездили многие места Бикинского района, в том числе таёжные, сельские населённые пункты и остановили свой выбор на массиве, расположенном примерно в 3—4-х километрах западнее Бикина в сторону границы с Китаем. Это был большой таёжный массив с довольно разнообразным рельефом, склонами различных экспозиций: северных, южных, западных, юго-западных.

За короткий период удалось подготовить большую площадь и заложить промышленные массивы, прежде всего груш-лукашовок, яблонь новых сортов, смородины чёрной, других ягодников и сливы. Для этой цели в питомнике я организовал размножение и выращивание саженцев своих лучших сортов. И в один год заложил массив площадью почти 10 гектаров. В монографии «Дальневосточные сливы», которая стала моей докторской диссертацией, есть большой снимок этого сливового сада в цветущем состоянии. В первые годы, когда я частенько бывал в питомнике и вёл наблюдения, эти насаждения характеризовались ежегодной урожайностью и высокой продуктивностью.

Были выделены солидные ассигнования и на закладку плодовых насаждений. В Приморском крае, где особенно широкое развитие получило товарное садоводство, было организовано 15 крупных (это только специализированных), плодово-ягодных, плодово-питомнических, плодово-виноградарских совхозов. Были
заложены крупные промышленные сады в Вяземском плодово-ягодном совхозе, в Бирском массиве Еврейской автономной области, в небольших количествах посадили сады даже на Сахалине, — там было четыре совхоза. Один плодово-ягодный совхоз был на Камчатке.

Перенос института в сельскую местность

Генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв с первых шагов своей деятельности обратил внимание на сельское хозяйство. В конце 1950-х годов были провозглашены три кита интенсификации: мелиорация, химизация, механизация. Условия для развития сельского хозяйства улучшились.

В 1958—59 годах было принято решение о перемещении института из города на новую базу. В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР сельскохозяйственные институты переводились из городов в сельскую местность. Речь шла даже о перемещении ВАСХНИЛ из Москвы в Курскую область, на родину Хрущёва (там есть село такое — Хрущёвка), но это не состоялось. Уже руководящие министерства сельского хозяйства РСФСР и СССР были переведены в сельскую местность.

По этому постановлению зональные институты должны были иметь размеры среднего хозяйства с соответствующими посевными площадями, поголовьем скота, базой. Начались поиски нового местоположения института.

В 1958 году было ликвидировано подсобное хозяйство НКВД в районе села Восточное. После длительных поисков пришли к выводу, что наилучшего места в пригороде Хабаровска, чем село Восточное, нет. Было решено присоединить к этому хозяйству колхозы «Чёрная речка» и «Боевик», Ситинское подсобное хозяйство (сейчас это село Ровное) треста «Дальрыбтара», Матвеевское отделение (нынче село Чистополье), которое уже было в составе института, и городское отделение, в частности, отдел плодоводства. Таким образом, было сформировано землепользование размером около 14 тыс. гектаров.

Весь этот период для хабаровской науки имеет, я бы сказал, историческое значение. Я работал в институте почти с первых дней и могу с полной уверенностью утверждать, что развитие сельскохозяйственной науки на Дальнем Востоке начинается с Никиты Сергеевича Хрущёва. Именно Хрущёв поставил задачу создать крупные научные центры зонального или областного значения.

Талантливый руководитель

В институте установилось крепкое руководство. Директором продолжительное время, был доктор сельскохозяйственных наук А. Г. Новак. Но к концу десятилетия Александр Григорьевич неожиданно заболел, долго лечился и, в конце концов, был вынужден уйти.

В то время наиболее подходящей кандидатурой на должность директора института оказался Алексей Васильевич Болоняев, заведующий отделом плодоводства. Но он всячески отказывался от должности директора, и стал искать себе замену. Дело доходило до курьёзов. Вначале предложил Андрею Григорьевичу Воложенину стать директором института. В то время наш институт находился в пригороде и особой базы у нас не было, тогда как на Приморской станции, где работал Воложенин, было всё окультурено. В общем, он отказался. Предложили другому учёному, одному из первых докторов сельскохозяйственных наук на Дальнем Востоке Борису Александровичу Неунылову. Тот наотрез отказался: «Я рисовик, я учёный, что я пойду в институт, где сорок отраслей?». Тогда Болоняев едет на Красноярскую опытную станцию, — там директором был Белоносов.

Я жил в то время на старой квартире. Болоняев привёл ко мне этого человека и говорит «Вот, Григорий Тихонович, приюти его на ночь, две». Была у нас отдельная комната, там Белоносова и поселили. Утром пошёл звать его к завтраку, смотрю — нет человека. Что такое? Куда делся? Сторожа спрашиваю, а тот говорит: «Да он ещё утром рано, только начало светать, со своим чемоданчиком пошёл на железнодорожный вокзал». Уехал. Таким образом, не оказалось на месте высококвалифицированного специалиста, которому Алексей Васильевич Болоняев смог бы передать должность.

Тогда краевое начальство предлагает кандидатуру Фёдора Фёдоровича Тоталина, который занимал должность директора хабаровской МТС, а до этого был директором Вяземской овощекартофельной опытной станции (впоследствии её перевели в Хабаровск). Я в то время уже был старшим научным сотрудником.

Хороший был человек Фёдор Фёдорович, руководитель волевой, но неумел ладить с вышестоящим начальством. Конфликтовал очень. Когда был директором Вяземской опытной станции, не поладил с секретарём райкома КПСС и был исключён из партии, но продолжал работать директором. И получилось так, что в крайзо не оказалось начальника сельскохозяйственного отдела. Назначают Тоталина. Работает, он работает… Когда секретарь парткома приходит за членскими взносами, Фёдор Фёдорович говорит: «А меня исключили». Как не член партии? Это же скандал! Восстановили в партии.

Крайком принимает решение назначить Тоталина на должность директора института. Фёдор Фёдорович по образованию плодовод, закончил, кажется, Саратовский сельскохозяйственный институт, отделение плодоводства. Он уже знал наш институт, бывал здесь раньше. Здесь мы с ним и познакомились.

В конце 1959 года Тоталину пришлось принимать сложное хозяйство укрупнённого института. В это время шла «борьба» с городскими коровами. Их конфисковывали у хозяев, а потом или пускали на мясо, или переводили в хозяйства. Скот, попавший к нам, оказался без кормов (коровы от голода не стояли на ногах, их подвязывали под брюхо верёвками), кроме того, нет оборудования, базы, — словом, предстояло основывать всё на голом месте. Но Фёдор Фёдорович не растерялся, проявил недюжинную энергию, чтобы спасти скот.

Надо сказать, что наряды на концентрированные корма получали через Москву, и Тоталин уехал туда. В феврале привозит приказ Министерства просвещения РСФСР о моём назначении заместителем по научной работе Дальневосточного института сельского хозяйства. Для меня это было крайней неожиданностью. Так я стал заместителем директора института.

Говорю: «Фёдор Фёдорович, надо всё-таки составлять тематические планы, методики, формировать рабочую группу по выполнению тематического плана». А он отвечает, что сейчас главное — сохранить скот. Вся зима 1960 года прошла у нас в заботах о том, как сберечь поголовье. И нам это удалось: скот полностью сохранили до начала пастбищного сезона.

Фёдор Фёдорович — волевой, неунывающий при любых обстоятельствах человек — говорил: «Не горюй, Гриша, я тебя научу руководить». Каждое утро по старой привычке, сложившейся на посту директора МТС, сажал меня рядом в машину для объезда нового хозяйства.

Думаю, если бы Фёдор Фёдорович остался на более долгое время, дела института шли бы намного лучше. Наша с ним совместная деятельность продолжалась очень недолго, к великому моему сожалению.

В 1960 году ЦК КПСС выносит постановление: в целях развития сельского хозяйства страны, укрепления руководящих кадров краевых и областных исполкомов в числе первых заместителей председателя крайисполкома или облисполкома должен быть человек на уровне директора научно-исследовательского и нститута. И Фёдора Фёдоровича в конце 1960 года переводят первым заместителем председателя крайисполкома — Алексея Климентьевича Чёрного. Я автоматически остаюсь исполняющим обязанности директора института. Пришлось много и основательно учиться и трудиться, а также набраться смелости ходить к начальству и стоять по стойке смирно, когда тебя отчитывают за невыполнение планов производства молока или мяса (такие поставки были возложены на институт), за ход проведения посевных работ, выпрашивать технику, а главное — формировать костяк института.

Нашему институту было подчинено много научных учреждений: Биробиджанская областная сельскохозяйственная опытная станция, которую тоже надо было переводить на новое место — из-под Биробиджана в Ленинский район Еврейской автономной области, Дальневосточная рисовая опытная станция в Спасском районе Приморского края, лаборатория пантового оленеводства и пушного звероводства, крупная специализированная лаборатория под Владивостоком, Комсомольское сельскохозяйственное опытное поле, Аяно-Майский опорный пункт северного оленеводства. Первые годы, пока Камчатская область находилась в составе Хабаровского края, в подчинении института находилась Камчатская сельскохозяйственная опытная станция, и одно время — Сахалинская сельскохозяйственная опытная станция. Все эти научные учреждения требовали серьёзных преобразований. И мне пришлось окунуться в омут строительных дел.

Бюро постановило…

Фёдор Фёдорович Тоталин недолго проработал в качестве первого заместителя председателя крайисполкома, — что-то у него не заладилось, и в конце 1960 года он был освобождён от работы. Узнав об этом, я поспешил к секретарю крайкома по сельскому хозяйству. Радостный, вхожу к нему в кабинет и говорю, что Тоталина освободили и что надо его возвращать на прежнюю должность директора института. Тот привстал, стукнул
по столу и крикнул: «Тебя поставили директором — и работай. А судьба Фёдора Фёдоровича — наша забота».

Мою работу изучали в крайкоме, после чего на бюро вынесли вопрос о моём утверждении в качестве директора института. Я подготовил большую речь о невозможности моего пребывания на этой должности. Но сложилось совсем по-другому. Первый секретарь крайкома партии Алексей Павлович Шитиков задаёт членам бюро вопрос: «Ну как, члены бюро, мы знаем этот кадр?». Они хором отвечают «Знаем, Алексей Павлович».Так и определилась моя судьба на тридцать лет…

Наши пути с Фёдором Фёдоровичем разошлись, — мой крёстный отец на пост директора ушёл на преподавательскую работу. Он был на несколько месяцев старше меня. У нас с ним на всю жизнь сохранились добрые отношения.