Отрочество

Автор: Г. Т. Казьмин

Оглавление:

• Отрочество
• Годы учебы в техникуме
• Знакомство с Дальним Востоком
• Освоение работы по плодоводству
• Военные годы. Официальное признание селекционной работы
• Становление промышленного садоводства
• Крестьянские заповеди
• От опытного хозяйства — до дальневосточного отделения ВАСХНИЛ

Отрочество

В 1928 году я успешно закончил четыре класса, и очень хотелось учиться дальше. На счастье в 40 километрах от нашей деревни Орловка, в селе Олешки, появился учитель, который организовал рабфак на дому для крестьянских детей. Мой отец Тихон Иванович и соседи-крестьяне, прихватив своих детей, поехали на «переговоры» к учителю, а в ноябре 1928 года по санному пути, нагрузив сани продуктами, повезли нас на учёбу.

Учились мы очень прилежно. По курсу истории, помню, дошли до письма казаков турецкому султану со всеми их откровениями…

В середине марта начались оттепели, побежали ручьи, солнышко пригревало основательно. Учитель собрал нас в классе и говорит: «Ну вот, ребята. Всё, что я знал, передал вам. И поэтому наш рабфак закрывается».

Грустно было расставаться с учителем и учёбой. И, главное, необыкновенно интересно было учиться. Надо было думать, где продолжить образование. Решил идти в школу крестьянской молодёжи — ШKM. Буквально
через день после окончания рабфака со своим дружком Санькой Барановым пришли в ШKM проситься на учёбу. Спрятались в сенях. Идут занятия, а мы сидим, ждём. В перерыве к нам подошла учительница. Узнав, зачем мы здесь, говорит: «Куда же я вас определю? Нет мест. Кто вы такие, где учились?». И, видя наше огромное стремление получать знания, предложила: «Давайте, я устрою вам экзамен. Проверю, чему вас научили».

К нашему удивлению, учительница оценила наши знания за первый курс ШКМ. И нас приняли сразу на второй курс. Конечно, это очень обрадовало и вдохновило.

В те годы готовили первых специалистов для вновь образующихся коммун, коллективных хозяйств — колхозов. Основное внимание обращали на изучение агрономии, механизации, зоотехнии.

Курс агрономических предметов в ШKM сочетал теорию с практикой в соседней коммуне. Нам приходилось очень много работать по уходу за различными растениями, особенно на прополке и прореживании сахарной свёклы, подсолнечника и удалении с плантаций подсолнечника растения-паразита — заразихи. Нам нравилось ходить в эту коммуну, тем более что там была хорошая столовая: давали обеды, иногда и ужины, куда более сытные, чем мы получали дома у родителей.

В конечном итоге, школа крестьянской молодёжи выдала мне документы специалиста первого класса по агрономии и зоотехнии. А, имея за плечами курс семилетки, я получил право поступления в среднее учебное заведение.

И снова передо мною стоял вопрос: куда идти учиться?

В это время уже было кое-что известно об Иване Владимировиче Мичурине. О нём писали в газетах, и в народе шла молва, что в городе Козлов, в 150 км от нашей станции, живёт и работает Мичурин — «чудодей», как его называли в народе, что разводит он невероятные сорта и породы плодово-ягодных растений, прививает яблоню на грушу и т.п. Тогда нашумел короткометражный фильм, в котором говорилось, что в Козлове произрастают такие южные культуры, как абрикос, виноград, и что Мичурин занимается также выведением зимостойких персиков.

В газете «Беднота» (издавалась такая газета для крестьян) прочитал объявление, что в городе Козлов объявлен очередной набор в техникум Мичурина. Набор по тем временам огромный — свыше 600 человек на несколько отделений. Видимо, это было вызвано тем, что в 1932 году завершалась коллективизация
сельского хозяйства и для крупных колхозов требовались различные специалисты, в том числе агротехники-садоводы, агро-садолесомелиораторы, специалисты по технологической переработке плодово-ягодной и овощной продукции, по механизации садоводства и другие.

На мой запрос вскоре пришёл ответ из техникума: приезжайте, экзамен состоится 5 сентября.

Эта была моя первая железнодорожная поездка в большой город. Техникум находился на главной улице в здании бывшего юнкерского училища. Сдал вступительные экзамены. В списке зачисленных нашёл свою фамилию, а напротив неё — пятёрки и четвёрки.

В то время в Мичуринске (город Козлов с 1932 года стал носить имя И. В. Мичурина) шло бурное развитие мичуринского дела. Ещё раньше были организованы учебный техникум, рабфак, затем учебный институт, Всесоюзный научно-исследовательский институт имени Мичурина, плодоовощной комбинат по переработке продукции.

Моя судьба в техникуме несколько отличалась от судеб других ребят. Осенью сразу после зачисления в техникум две группы студентов отправили копать посадочные ямы для будущего сада в питомнике Мичурина. Надо сказать, заставили выполнять самую трудоёмкую и тяжёлую работу, посильную для физически развитых ребят. Я же не отличался силой, был самым маленьким и, казалось, самым слабосильным. Нужно было копать яму глубиной 70 см и шириной 1 м. Норма — 20 ям. Таким было первое испытание садовода. Мне удалось выкопать свои 20 ям. Конечно, достались они мне не без труда, потратил
на это все свои силы, но всё равно выкопал аккуратные посадочные ямы. Руководитель был доволен, подозвал ребят и сказал: «Учитесь, как надо работать!». Короче говоря, меня заметили и где-то там отметили, что этого «мальца» можно зачислять в штатные практиканты основного отделения питомника самого И.В. Мичурина. Платили мне, вернее доплачивали, 105 рублей.

С 1933 года и до окончания техникума я значился штатным практикантом. Прижился, сдружился с людьми. Руководителем моим был Хасан Каримович Еникеев, очень строгий наставник. Он, один из учеников Мичурина, жил у него на отделении и тоже учился и работал в институте. На Хасана Каримовича были возложены обязанности вести селекцию сливы, вишни, абрикоса и других культур. Вместе с ним мы выполняли задания Ивана Владимировича по косточковым плодовым породам.

Здесь я освоил технику гибридизации и познакомился с огромным количеством исходных форм, которые применялись при гибридизации. Особенно поразили меня исходные формы из дальневосточной тайги. Надо сказать, что Мичурин задолго до Н. И. Вавилова, нашего великого учёного, знал об обширном генофонде уссурийской тайги и старался использовать его в гибридизации. Впоследствии Мичурин писал, что многими
своими успехами он обязан применению отдалённой гибридизации восточноазиатских видов растений Дальнего Востока с малозимостойкими европейскими сортами. Более того, есть основания утверждать, что теория отдалённой гибридизации была обоснована им как раз в результате применения в скрещиваниях дальневосточных видов.